Сообщение Сергей Колотов » Вс мар 22, 2015 1:27 am
Вытягиваясь, конь летит —
Даль каменистая гудит.
Хребты восьмидесяти гор
И русла девяноста рек
Перелетев во весь опор,
Конь задержал могучий бег.
Под ним — гора, а под горой
Раскинулся Алтай родной.
В пределы родины своей
Глядит воитель Когюдей:
Прекрасна мирная земля!
В цветах луга, пышны поля,
Круты речные берега,
Вечнозеленая тайга,
Цвет не меняющая свой
Ни красным летом, ни зимой,
Стоит высокою стеной.
Не выгорающие в зной,
Пестреют россыпи камней,
Как будто россыпи огней.
Кукушка весело поет,
Не прерываясь, счет ведет
Спокойным, радостным годам,
Густым бесчисленным стадам.
И отражает облака
Родная синяя река,
И возвышаются над ней
Семь гор — высоких крепостей.
Живой целительный Алтай,
Оказывается 53, так лежал.
Благословенный отчий край
В благополучье пребывал.
Вдвойне умножился числом
Богатый разномастный скот.
В краю живительном родном
Стал многочисленней народ.
Родная мать, отец родной —
Здоровы, веселы, бодры,
Великий собирают той,
Гостеприимны и добры.
И в честь свободы дорогой
Весельем оглашает мир
Восьмидесятилетний той,
Семидесятилетний пир.
Конины жирные куски
Лежат огромною горой,
Обилье крепкой араки
Сравнимо с летнею рекой.
Псы голодавшие сыты,
Подняли круглые хвосты.
Освободившийся народ
Теперь, блаженствуя, поет.
Чтоб малым детушкам играть,
Шелка расстелены — играй.
Чтоб милым девушкам ступать,
Шелка натянуты — ступай.
Теперь в долине Ойгылык
Веселье молодых парней.
Теперь в долине Кыйгылык
От песен радостных светлей.
От встречи с родиной своей
Безмерно счастлив Когюдей.
Легко дыхание коня,
Алыпа лик — светлее дня.
Навстречу воину идет,
Его приветствуя, народ.
Коня прекрасного его
Алыпов шестьдесят ведут
До коновязи золотой,
А Когюдея самого
Батыров семьдесят ведут,
Взяв под руки, в аил родной.
Вскормивший воина отец,
Ласкавшая героя мать,
Дождавшись сына наконец,
Идут его поцеловать.
Маадай-Кара с Алтын-Таргой
На белом, точно снег, ковре,
Их Когюдей-Мерген родной —
На синем, Как тайга, ковре.
Кумыс он пьет и мясо ест.
Но из каких явился мест,
Как в подземельный мир попал,—
Алып ни слова не сказал.
И восемь дней и девять дней
Течет рекой веселый той.
Сидит задумчив Когюдей.
«Скажи нам: думою какой
Теперь твой занят светлый ум
И отчего сидишь угрюм?» —
Седой отец его спросил.
И сын в ответ проговорил:
«Должна ли шуба на плечах
У парня износиться в прах?
С рождения до смерти есть
У всех зверей на свете — шерсть,
Вот так же каждый из мужчин
По жизни не идет один.
Мне не годится холостым
Ходить под солнцем золотым.
Скажи, отец, в какой стране
Есть предназначенная мне
Девица? Где ее искать?
В какие земли мне скакать?»
Вскормивший воина отец,
Подумав, молвил наконец,
Сказал, затылок почесав:
«Аай, аай, сынок, ты прав.
Жить одиноким — толку нет,
Но тут не просто дать совет...
Из ближних если укажу —
Боюсь, тебе не угожу.
А укажу из дальних мест
Какую-либо из невест —
Тогда дорога будет к ней
Стократ опасней и длинней.
Подруга из недальних мест
Тебе придется по нутру,
То выбери из всех невест —
Сабаров младшую сестру.
Захочешь взять из дальних мест
Прекраснейшую из невест,
Знай, что в одной из славных стран,
В недосягаемой дали,
Живет великий Ай-каан
На грани неба и земли,
Где день сливается и ночь,
Есть у него такая дочь,
По имени Алтын-Кюскю,
Что непосильно языку
О красоте ее сказать,
Ее словами описать:
Так ослепительно она
Красива, будто с малых лет
Ей матерью была луна,
Отцом — весенний солнца свет.
Дорога в те края трудна,
И вновь потребует она —
И сотни гор перемахнуть,
И рек десятки перейти,
Семидесятилетний путь —
И семь препятствий на пути...»
Услышав это, Когюдей
Не мог на месте усидеть,
Сказал он: «Каждый из людей
Когда-то должен умереть,
И конь любой — не золотой,
Настанет срок — придется пасть.
Вот почему в пределы той
Страны хочу теперь попасть.
Пусть лучше скажут «ездил он»,
Чем: «не решился съездить к ней»,
Пусть лучше скажут «сгинул он»,
Чем скажут «струсил Когюдей».
Нетерпеливее огня,
Которому дано пылать,
Вскочил алып, позвал коня,
Поставил боком, стал седлать,
Потник широкий, точно луг,
Кладет на спину, а потом
Затягивает сто подпруг
Под злато-бронзовым седлом.
Протягивает под хвостом
Подхвостник, свитый из ремней,
Нагрудник с кольцами потом
Обводит, крепит Когюдей.
И наконец, надев узду,
Отводит в сторону коня.
«Страну далекую найду
И девушку, светлее дня,
Посватать попытаюсь там»,—
Подумал так и начал сам
Тут облачаться Когюдей.
Он прикрепил к спине своей
Безлунно-черное копье —
Заточенное острие,
Взял меч, колчан крылатых стрел,
И на коня воитель сел...
Проделывая за полдня
Годичный путь, алып скакал.
У перепутья слез с коня
И, слушая, к земле припал,
Услышал, как растет трава,
Как удлиняется листва,
Поскрипывают корешки,
Посвистывают ветерки,
Все звуки ближних, дальних стран.
К Алтын-Кюскю спешит, незван,
Алып-обжора черный, мчит
Эрлика сын — Кувакайчи,
И с ним Кара-Таади — сестра.
Повозки — за горой гора —
Скрипят от разного добра —
Мехов и злата-серебра.
Полны с краями бурдюки,
Как деготь черной араки.
Чтобы задобрить старика,
Прольется пьяная река.
Чтоб, околдован, захмелел
Отец и тут же повелел —
Быть дочери своей родной
Обжоре черному — женой.
Прислушался — услышал он:
К Алтын-Кюскю со всех сторон
Батыры многие спешат,
Копыта конские стучат,
Все к стойбищу ее летят,
Все к ней посвататься хотят.
Услышав это, Когюдей
Подумал: «Поперек пути
К прекрасной девушке моей
Опять стоит Кара-Таади,
Любимая Эрлика дочь —
Колдунья, черная, как ночь».
Подумав так, воитель встал...
Как будто шесть могучих скал,
Пред ним возникли шесть парней,
Шесть одинаковых мужей,
Шесть молодых богатырей,
Обличьем каждый — Когюдей.
С алыпом схожи удальцы,
Как будто братья-близнецы.
И тут же кони их стоят,
Шесть аргамаков встали в ряд,
Все темно-сивые они,
Все белогривые они.
Воитель славный удивлен,
Алып могучий изумлен,
Батыров спрашивает он:
«Вы кто такие? Не пойму:
Со мною схожи почему?
Зачем и из какой земли
Сюда пути вас привели?»
Такою речь мужей была:
«Ты победил Кара-Кула,
Избавил родину от зла,
Народам волю возвратил,
И дух Алтая снарядил
Нас и направил за тобой
Идти дорогою любой
И всюду помогать тебе,
Твоей содействовать борьбе».
Могучие алыпы в ряд
В сиянье золота стоят,
Поводья тронули и вот
Лавиной двинулись вперед.
Семь одинаковых мужей,
Семь молодых богатырей
Полет коней прервали вмиг
На гребне голубой горы,
Скрывающей и солнца лик
И лунно-звездные миры.
Вся до подножия гора
Блестит — в камнях из серебра,
А за горою той видна
Великолепная страна,
Которой правит Ай-каан, —
Красивей не бывает стран:
Здесь пестрый, точно галька, скот
Без счета, как песок речной.
Здесь весел, светлолик народ,
Убогой юрты — ни одной.
Не иссякает никогда
В реке целебная вода.
Вечнозеленая земля,
И все деревья — тополя.
Одна гора из серебра,
Владеет ею Ай-каан.
За ней из золота гора,
Там Ай-каана мирный стан.
И на земле прекрасной той,
Весельем оглашая мир,
Шумит тридцатилетний пир,
Семидесятилетний той.
Поют красиво старики,
Народ играет молодой,
Конины жирные куски
Лежат огромною горой,
И море пенной араки
Кипит в посуде золотой.
Красиво пляшут все вокруг,
Веселья полон летний луг.
Где малым детушкам играть,
Лежат красивые шелка.
Где милым девушкам ступать
Кошма узорна и тонка.
И на пути алыпов в ряд
Сиденья золотом горят.
И на пути кезеров в ряд
Столы богатые стоят.
Славнейшие из всех коней
Готовы силы испытать.
Сильнейшие из всех мужей
Себя готовы показать.
И шестьдесят алыпов тут
Начала состязанья ждут,
И семьдесят батыров тут,
Не победивши, не уйдут.
На светло-рыжем скакуне
В подземной ездящий стране,
Кувакайчи-обжора здесь.
Коварство, ненависть и месть
Тая змеею на груди,
С ним прибыла Кара-Таади.
Она пронюхала опять,
Что стало семь богатырей,
Однако не смогла узнать,
Из них который — Когюдей.
Собравши черных слуг своих,
Колдунья наставляет их:
«Маадай-Кара негодный сын,
В путь отправляясь, был один.
Теперь я вижу семерых,
Остаться не должно в живых
Из Когюдеев никого,
Убейте всех до одного!»
Алмысы в каменный аил,
Где Ай-каан великий жил,
Под белой вышитой кошмой
Там яму выкопали вмиг
И навтыкали черных пик.
Колдунья ниточку взяла,
Что тоньше волоса была,
И под покровом черной тьмы
Край белой вышитой кошмы
Связала с бронзовым котлом,
Подвешенным над очагом.
Она с алмысами потом
Железный выстроила дом,
На нем повесив сто замков
И сто запоров и крючков.
Одну постель из чугуна
Внутри наладила она,
Грядой поставила на ней
Подушки из больших камней.
В табак зелено-золотой,
В тажуур с отменной аракой
Отраву вылила свою,
Чтобы не гибнущих в бою
Могучих воинов убить,
Всех Когюдеев отравить.
Но семь богатырей лихих,
Семь Когюдеев молодых,
Легко разведали они
Про все, что тайно в эти дни
Готовила Эрлика дочь,
Чтоб брату младшему помочь.
Богатыри, как свет быстры,
По склону голубой горы
Спустились так, что не смогла,
Летя, догнать бы их стрела.
Дыхание семи коней
Тумана белого плотней —
Заполнило и дол и лес.
Обличил богатырей —
Пожара ярого красней,
Затмили глубину небес.
Семь одинаковых коней
Неутомимы и верны,
Семь одинаковых мужей
Неустрашимы и сильны.
Внезапно, как лавина с гор,
Богатыри во весь опор
Влетели в шумный мирный стан,
Где восседает Ай-каан.
Блестели копий острия —
Острее елей вековых,
Сверкали сабель острия —
Вершин светлее снеговых.
Любым из тех богатырей
Уж если пущена стрела,
То не отскочит от камней,
А речь такою их была:
Уж если сказаны слова,
То не забудутся вовек,
И перескажет их молва,
Запомнит каждый человек.
Когда клыкастых семь коней,
Танцуя, ближе подошли,
То семерых богатырей
Кааны рассмотреть смогли.
Все шестьдесят удивлены,
Все семьдесят поражены:
«Таких похожих, как у них,
Нигде не видели коней.
И одинаковых таких
Не видели богатырей.
Откуда, из какой земли
Сюда пути их пролегли?»
Из молодых богатырей
Который — старший Когюдей,
Узнать шулмусы не смогли.
Шулмусов оторопь взяла.
Кара-Таади — отродье зла —
Тотчас обличье приняла
Старухи дряхлой Дьебелек54,
Чьи волосы как грязный снег,
Чьи серьги — точно котелки,
Чьи зубы — острые сучки,
К чьему лицу огромный нос,
Подобно чайнику, прирос.
Сказала слугам Дьебелек:
«Их кони остановят бег —
Идите встретить, привязать,
Бегите, чтоб с почетом взять
И в юрту под руки вести
Богатырей, но лишь шести
Оставьте жизнь, алып седьмой
Теперь навеки будет мой!»